Наши мурлокотамы каждый день приносят нам море положительных эмоций. Любые наши дела на улице не проходят без их участия. Если Алеша разбирает лобзик, то Онька сидит у него за пазухой, а Антик около ног. Если Алеша доделывает обшивку, то Онька у него на плече, а Антик оттаптывает мне ноги. Вечером нас обязательно конвоируют до домика неизвестного архитектора и обратно. Видимо, боятся, что потеряемся в темноте.
читать дальшеНа днях ходили с Алешкой за елкой к Новому году. Ничего смешного. Мы же ее не рубить ходили, а выкапывать, пока земля не промерзла, чтобы посадить перед домом. И конечно же, Онька увязалась за нами — расширять границы своего мира. Ближайшая подходящая елочка росла в небольшом лесу за километр от дома. А до этого леса идти по лугу, где трава с меня высотой. Нам самим было тяжело пробираться, а что говорить о котенке, пусть и подросшем. Сначала думали — повернет назад. Щаз. Там, где не могла бежать, наша мурчащая радость передвигалась прыжками, само собой, отставала и начинала жалобно мяукать — типа потерялась я. В результате взяла ее на руки и часть дороги она проделала сидя у меня на плече. Обратно ехала на муже. У дома спрыгнула на землю и с чувством превосходства прошла мимо брата, задрав хвост. Антик в такие авантюры не ввязывается и честно дрыхнет на коврике, или ждет нас у дома на столбике от забора.
Вчера выбрались к автолавке за хлебом. На этот раз за нами следом увязались оба. Мы уже хотели удивиться, но, не осилив и четверти пути, Антик сломался и повернул назад. Онька жизнерадостно трусила впереди, мы видели только задранный трубой хвост и пушистый зад с белыми гольфиками. Когда начались "грязи" и она стала брезгливо их обходить, принудительно посадили на плечо и пошли дальше.
На дороге Онька снова спрыгнула на землю, самостоятельная типа. Так и бежала до места, где останавливается автолавка, впереди, словно собачка.
И вот тут случилось неожиданное... К автолавке, опираясь на кочергу, вышла бабка, которая не выходила к ней месяца 3, за нее это соцработник делала. А с бабкой шли старый черный кот и Кузька — мелкий тявкающий комок шерсти, который по какому-то недоразумению как и Шарик, считается собакой. И вот это недоразумение, завидев Оньку, рвануло к ней, виляя хвостом. Наша девица сначала приняла соответствующую позу — шерсть дыбом, спина — колесом, хвост — загогулиной, а потом сиганула на забор и оттуда одарила Кузьку таким рычанием, которое сделало бы честь овчарке. Кузька нарезал вокруг забора круги, то и дело его помечая, а Онька каждый раз ощетинивалась и рычала. Черный кот сидел рядом с Кузькой и с любопытством разглядывал незнакомку.
И вот когда Кузька, вроде бы, потерял к нашей девушке всякий интерес, а она поняла, что до нее на заборе не доберутся, из-за поворота показалась автолавка — вонючий и громко тарахтящий грузовик. От ужаса Онька забыла, что под забором сидит Кузька, сиганула вниз, стрелой пролетела мимо него и кота и дунула на яблоню. Пришлось мне лезть за ней через забор и уговаривать слезть ко мне на руки. После долгих колебаний она все-таки слезла. Чтобы лишить Оньку возможности снова куда-нибудь сигануть, я для подстраховки придерживала ее за шкирку. Купив хлеб с булкой, не стали задерживаться, чтобы заводящийся грузовик в очередной раз не довел дитё до истерики. Половину дороги она просидела у меня на руках, даже не пытаясь вырываться, и лишь когда стало понятно, что лающего ужаса больше нет, запросилась на свободу. И снова с гордым хвостатым видом прошла мимо Антика. Уж не знаю, рассказывала ли она ему о том, какие ужасы подстерегают за границами хутора, но вечером все страхи были забыты и я получила очередную порцию мурлотерапии.