Только красота и массовые расстрелы спасут этот мир
Собиралась написать совсем о другом, но вот сижу за столом, а на коленях устроилась Патька, вылизывает себя, иногда промахивается и проходится шершавым языком по рукам. За окном заливается неведомая птичка, которую слышно даже через стеклопакет. А в комнате пахнет жасмином и пионами. И так хочется остановить, запомнить, законсервировать на память этот миг абсолютного счастья. При том, что я живу в старом деревенском доме, сто лет не знавшем серьёзного ремонта. Нами ремонт был начат, но так и не закончен, как-то вот не сложилось. Без привычных удобств, с минимум вещей. А вот всё равно – счастье.
Счастье – выйти во двор и вдохнуть аромат цветов, поговорить с дразнящей кошек бесстрашной трясогузкой, побранить лягушек, прыгающих прямо под ноги. Счастье – разговаривать с растениями, восторгаться ими, хвалить или просить прощения, когда приходится делать больно.
Несколько лет и зим, проведённых на хуторе практически в одиночестве, многому меня научили. Например, воспринимать себя единой, неотъемлемой частичкой огромного мира, крохотной его клеточкой. А когда ты – всего лишь частичка, глупо себя противопоставлять. Можно лишь слушать, пытаться понять и договариваться. Пытаюсь договориться, и это получается.
– Ты – ведьма, – шутила соседка, когда меня не кусали комары и слепни, донимавшие окружающих.
– Ты прям как ведьма, – говорили другие, глядя на пучки трав и мухоморы в моей корзине.
– Сумасшедшая, – думали иные, до которых я пыталась донести, что окружающий мир гораздо мудрее нас, потерявших корни и связи, но мнящих себя венцом творенья. Терновым венцом, по сути.
Куда мне до ведьмы. Ловлю себя на синдроме самозванца. За спиной больше тридцати лет травничества, а до сих пор кажется, что я лишь в начале пути, ничего не знаю, многого не понимаю, и сотни страниц Травника – смешная малость, жалкие крупицы информации, к которым милостиво позволено прикоснуться. Но даже знание этих крупиц, их поиски – тоже счастье.
Счастье – выйти во двор и вдохнуть аромат цветов, поговорить с дразнящей кошек бесстрашной трясогузкой, побранить лягушек, прыгающих прямо под ноги. Счастье – разговаривать с растениями, восторгаться ими, хвалить или просить прощения, когда приходится делать больно.
Несколько лет и зим, проведённых на хуторе практически в одиночестве, многому меня научили. Например, воспринимать себя единой, неотъемлемой частичкой огромного мира, крохотной его клеточкой. А когда ты – всего лишь частичка, глупо себя противопоставлять. Можно лишь слушать, пытаться понять и договариваться. Пытаюсь договориться, и это получается.
– Ты – ведьма, – шутила соседка, когда меня не кусали комары и слепни, донимавшие окружающих.
– Ты прям как ведьма, – говорили другие, глядя на пучки трав и мухоморы в моей корзине.
– Сумасшедшая, – думали иные, до которых я пыталась донести, что окружающий мир гораздо мудрее нас, потерявших корни и связи, но мнящих себя венцом творенья. Терновым венцом, по сути.
Куда мне до ведьмы. Ловлю себя на синдроме самозванца. За спиной больше тридцати лет травничества, а до сих пор кажется, что я лишь в начале пути, ничего не знаю, многого не понимаю, и сотни страниц Травника – смешная малость, жалкие крупицы информации, к которым милостиво позволено прикоснуться. Но даже знание этих крупиц, их поиски – тоже счастье.
Кстати, этот парик на актрисе — один из самых приличных. По ходу сериала на неё почему-то постоянно напяливают нечто, более уместное на голове Безумного Шляпника, нежели венценосной особы.
